Она прекрасно знала, что Марк сегодня прилетает из Нью Йорка, прекрасно знала, что он обязательно заглянет на день рождения крестника - Готье слишком хорошо воспитан, чтобы проигнорировать приглашение хорошего друга и не выполнить свои прямые обязанности крестного. Вивьен прекрасно знала, а значит, была морально подготовлена. И почему-то благодарила внезапно возникшие неотложные обстоятельства, заставившие ее придти на торжество в одиночестве, а не в компании мужа. На Рендалла в последнее время свалилось много работы, он слишком переживал из-за этого, раздражался по пустякам и Вивьен честно старалась не винить его в этом, а принять позицию понимающей и терпеливой супруги, от которой ее тошнило и хотелось иногда подольше сидеть в машине, прежде чем вернуться домой, оставаться в университете под предлогом большой загруженности факультативными дисциплинами, уезжать на презентации или книжные ярмарки и лгать, будто они затянулись на больше дней, чем предполагалось. Но это временное явление и Вивьен верила, что однажды это прекратится. Она знала единственный правильный выход, кажется, решение всех семейных проблем - жаль, что у них ничего не получалось уже который год. Адлер не опускала рук, несмотря на неутешительные прогнозы врачей, на бесконечные упреки Рендалла. Она просто наотрез отказывалась признавать тот факт, что, возможно, она не предназначена для того, чтобы стать хорошей матерью. Ну а пока ей досталась роль лишь крестной мамы. Она была занята на кухне, нарезая овощи и попутно рассказывая, как они с Реном недавно летали в отпуск, как раздался звонок в дверь. И уже через мгновение распахнув ее, Вивиан Адлер отказалась от малейших сомнений, что перед ней Марк. Марк Готье собственной персоной. Кто бы мог подумать, что Адлер понадобится далеко не один год, чтобы понять, насколько глубоко она заблуждалась, самонадеянно думая, что подготовлена к любому повороту событий, любому исходу.
- Марк, - по ее виду нельзя было сказать, что появление Марка на пороге не стало для нее большим сюрпризом. Это как быстро набрать воздуха в легкие и забыть его выдохнуть. Сколько раз она в красках представляла их встречу, придумывала, что скажет ему; и вот, это наконец произошло - правда, было уже поздно для воплощения фантазий: они устарели да и совсем ни к чему бы не пришлись. Вежливым жестом она пригласила Готье в дом, лишь очаровательно улыбнувшись в ответ, когда некоторую неловкость положения вовремя спас Джереми. Она просто удивилась, как сильно старые воспоминания умеют выбивать привычную почву из под ног. Благо, они уже не дети, чтобы заикаться и смущаться, в конце концов это выглядело бы как минимум смешно. На языке крутились сотни разных вопросов и одновременно фраз, которые можно даже записывать ради новой книги, но Адлер не торопилась - она вовсе не боялась, но понимала, что их разговор все равно неизбежен.

Вивьен не может сдержать улыбки, потому что не смотря ни на что, она слишком рада видеть Марка снова. Говоря "не смотря ни на что" она мысленно имеет ввиду его решение уехать из Сан-Франциско, обрубить концы, связывающие его с этим городом - со всем, что казалось бы было ему дорого хоть немного, хоть малую часть. И она видимо ошибалась, переоценила степень своей важности для него - что же, прошло слишком много времени, чтобы об этом судить. Возможно, ей бы следовало тогда не отпускать - но какое она право имела преграждать ему дорогу; возможно, ей бы следовало ехать с ним - но навязываться лишним балластом она также не могла да и не хотела. Какая теперь разница? Она просто не может сдержать улыбки, потому что действительно соскучилась. За столько лет не счесть, сколько раз она вспоминала Марка, сколько раз какая-то незначительная деталь, фраза, дата, место - напоминало ей о чем-то незавершенном или не начавшемся - о чем-то, чего она когда-то не успела. Возможно, в этом есть ее вина, отныне приходится расплачиваться за свои ошибки. Она улыбнется широко не потому, что хочет казаться счастливее, чем есть на самом деле, этот удел больше подходит для глупых малолеток, а лишь потому, что многое хочется спросить, потому что рассказывать особо нечего. Она пожимает плечами, задумывается, как-то хитро прищуривая глаза:
- Я уж подумала, Джереми никогда тебя не отпустит, - Вивьен усмехается, отпивая шампанское из бокала. Джереми весь вечер практически не отходил от Готье и как-то опасливо поглядывал на Адлер, чем только забавлял ее: ничего страшного не случается обычно, когда старые знакомые случайно сталкиваются у общих друзей. Да, когда-то их связывало слишком много всего из прошлого, но теперь эта связь ослабла настолько, что не представляет никакой угрозы. Однако нечто все же заставляет ее немного нервничать, будто она снова та самая двадцатилетняя Адлер, наверное, она до сих пор под впечатлением. - Кажется, он переживает. Или просто очень рад тебя видеть. Она как обычно не изменяет своим привычкам, избегает рассказов о себе, уводит разговор в иное русло, на безопасное расстояние, почти. - Как и я. Вивьен смотрит на него внимательно, пытаясь разобрать, что в нем изменилось до неузнаваемости, а что осталось прежним - она вздыхает, понимая вдруг, что расстояние и время делают из них практически чужих людей - правда, она не может на сто процентов быть уверенной в этом утверждении. - Итак, я слышала, ты здесь собираешься читать лекции? Это наверняка очень интересно. Значит, карьера сложилась удачно? Ну а как.. Она поворачивается спиной к перилам, опираясь на них ладонями, - как семья?